Шамми никогда не привлекали эти празднества. Раньше ей позволяли смотреть издали, и она с ужасом осознавала, что еще немного и ей придется принимать в них участие. В этом году ей уже исполнилось четырнадцать, уж лучше бы ей расстаться с девственностью на празднике Инанны, отдавшись чужестранцу за деньги. Но день жертвоприношения наступал раньше, а достижение совершеннолетия не позволяло отсидеться до наступления месяца Кин-Инанна, проигнорировав воздаяние хвалы Ваалу Фагору. Она явственно представляла, как люди, перемазанные в крови жертвы, тянут к ней свои потные ладони, срывают одежды, трогают за все места, к которым прежде прикасаться было запрещено. Запах грязных тел смешивается с запахом свежей крови и горящей мертвечины. Хуже всего, что среди послушников будет ее старший брат, который давно уже жаждал заполучить тело Шамми.

- Ты оделась? - окликнула девушку мать, - Твои подружки уже у зиккурата, не опоздай на выбор жертвы.
- Да, - печально отозвалась Шамми, а потом нерешительно добавила, - А может все-таки можно подождать до Кин-Инанна?
- Не позорь нас, Шамми, - строго ответила мать, - Неужто так боишься, что жертвой выберут тебя? Это ведь большая честь. Ты могла бы принести удачу своему роду.

Шамми промолчала. Стать жертвой ей было не так страшно, как участвовать в оргии. Жертва к тому моменту бывает уже мертва и не видит эту совокупляющуюся толпу у подножия зиккурата. Не чувствует запаха горелой плоти, запаха медленно спекающейся крови. Мать распустила волосы Шамми, длинные, цвета расплавленного золота, окрашенные по последней кислым молоком и ослиной мочой.

- Ну что ты такая кислая? Когда я была моложе, - продолжила говорить мать, - Просто обожала оргии. Это же так весело, Шамми. Чувствуешь такое единение со всем племенем. Жаль меня уже не зовут на праздники.

Шамми снова промолчала, а потом вышла из дома и направилась к зиккурату, где уже раскручивали стрелку, которая должна указать на будущую жертву. Шамми встала в круг девушек, достигших совершеннолетия, но не успевших лишиться девственности. Жрец подошел к каждой и разрезал одежды, обнажая груди девушек. От его прикосновения маленькие соски Шамми затвердели, а внизу живота разлилось чувство, похожее на щекотку.

Пружина сорвалась и стрелка начала быстро вращаться, постепенно замедляясь. Сердце Шамми пропустило удар. Еще удар. И еще. А потом она едва не потеряла сознание, увидев как стрелка замерла перед ней. "Большая честь", - звучал голос матери в ее голове. А затем вечное блаженство в сиянии Ваала Фагора. Она мечтательно закрыла глаза. И никаких оргий с грязными послушниками.

Жрец подхватил девушку на руки и поднял над головой, показывая избранную жертву. Народ торжествующе возликовал. А саму Шамми понесли внутрь зиккурата, куда простым людям вход был воспрещен.

Убранство храма поразило воображение девушки. Стены украшали драпировки из багряных дорогих тканей с золотым шитьем. Подсвечники были усыпаны драгоценными каменьями. В воздухе витал запах мирры и розового масла.

Жрец, высокий и статный мужчина средних лет с длинными блестящими волосами черных волос, золотистой кожей и глубокими, как сама бездна, глазами рывком снял с Шамми остатки одежды.

- Отныне душа твоя принадлежит богу. Но тело все еще нам, смертным, - заговорил жрец.
- Что со мной будет? - испугано спросила Шамми.
- Великая честь быть призванной великим Ваалом Фагором. Кровь твоя насытит землю и даст урожай. Прах твой развеет ветер, умилостив небесные стихии.

Он смочил руки благовонным маслом и принялся умащивать тело девушки. Руки его были жесткими, грубыми, но от его прикосновений ей становилось приятно.

- Прежде чем великий Ваал примет тебя, я должен вложить в тебя свое семя.
- Но, - глаза Шамми округлились, - Разве жертва не должна быть девственна?
- Я вложу в тебя семя иначе, - он распахнул халат и показал девушке свой орган, - Встань на колени, дитя мое.

Шамми повиновалась, и огромный член оказался прямо перед ее носом. Одной рукой жрец схватил девушку за волосы, а второй направил свой орган ей в рот. Слишком большой, чтобы поместиться во рту Шамми полностью. Он проникал глубоко в глотку, отчего мадемуазель не могла вдохнуть, но тут же жрец немного отстранялся, высосывая член, давая Шамми передышку. Одной рукой он ухватил девушку за грудь, с силой сжимая сосок, а движения его становились все быстрее. Шамми почувствовала на языке несколько мятных капель, а затем в ее глотку полилось что-то горячее и горькой. Она закашлялась, захлебываясь семенем, но рука в волосах сжалась в кулак, не позволяя отпрянуть. Ей показалось, что она сейчас захлебнется его семенем.

Жрец высунул член и провел головкой по ее губам, удовлетворенно улыбаясь.

- Разве ты никогда этого не делала раньше? - удивился жрец.

Шамми отрицательно помотала головой.

- Потому, видимо, великий Ваал Фагор и выбрал тебя, - хмыкнул он, - А меня привлекают более умелые девушки.

Ближе к закату ее повели на самую вершину зиккурата. Там располагался жертвенный алтарь, который после превращался в костер. Шамми уложили на холодный каменный постамент, под которым установили чашу, в которую будет стекать кровь по желобкам. Жрец начал праздничное песнопения, а где-то внизу толпа отвечала ему радостными криками.

Когда Солнце наполовину скрылось за горизонтом, жрец занес над Шамми серповидный ритуальный нож. Продолжая петь, он полоснул по запястью девушки, брызнула кровь, Шамми вскрикнула, но даже не пошевелилась. Та же участь постигла и второе запястье. Тело Шамии стремительно слабело и удара кинжала в грудь она даже не почувствовала. Взор ее заволокла пелена тумани. Где-то очень далеко толпа ликовала, а жрец лил ее кровь из чаши на их головы. И в этот момент появился он. Красивое лицо с правильными чертами лица, горящие красноватым пламенем глаза и длинные волосы цвета вишни. Голову венчали небольшие аккуратные рога. Идеально сложенное тело прикрывала лишь набедренная повязка. Ваал Фагор подхватил Шамми на руки, где-то далеко внизу разгоралась оргия. Они поднимались все выше, ветер бил в лицо и Шамми зажмурилась. А когда открыла глаза, оказалась лежащей на кровати в полумраке спальни.

Ваал Фагор стоял чуть поодаль, лицо его скрыла тень. Он заговорил бархатным, проникающим под кожу голос, от которого мадемуазель сжалась в комок.

- Не бойся, - произнес Ваал Фагор, - Теперь ты моя наложница. Ты ни в чем более не будешь нуждаться. Я дам тебе все, что пожелаешь.

Шамми молчала, боясь произнести хоть слово. Ваал Фагор не сделал ничего плохого, но сам бог внушал ей суеверный ужас. Она не испытывала того отвращение, что вызывал у нее вид оргии, но и здесь ей было не лучше.

- Почему ты молчишь? - строго спросил Ваал.
- Что Вы будете делать со мной?
- Я открою для тебя мир страсти и удовольствия. Ты будешь получать со мной божественно наслаждение. Ни один земной мужчина не сравнится со мной.

Он сделал шаг к ложу, потом еще шаг, опустился на кровать рядом с Шамми. Провел когтистой дланью по ее лицу.

- Этот жрец снова прислал оскверненную девушку! - зло прошипел Ваал Фагор, - Что он заставил сделать тебя?
- Он... - Шамми запиналась, трясясь от страха, - Он вложил в меня свое семя. В рот.
- Проклятая свинья! - выругался Ваал, - Они постоянно жаждут прикоснуться к божественному, - он бережно погладил Шамми по волосам, - Больше никто, кроме меня, не посмеет касаться тебя. Как твое имя?
- Шамми.
- Шамми, - повторил он, - Означает "Солнце".
Его лицо оказалось совсем близко, и Шамми ощущала холодное дыхание Ваала. По ее губам скользнул змеиный язык, влажный и холодный, а затем горячие губы завладели ее ртом.

Внутри разлилось странное чувство, которое прежде ей не доводилось испытывать. Он продолжал ее целовать, а его руки скользнули под тунику, острые когти слегка цепляли кожу.

Из ее груди вырвался стон, когда он отстранился. Ей не хотелось, чтобы это чувство исчезло.

Ваал Фагор резким движением разорвал одежды Шамми, полностью обнажив ее тело.

- Вначале будет немного больно, - предупредил он, - Это обряд инициации.

Шамми согласно кивнула, а Ваал оторвал от ее одежды полоску ткани и завязал ей глаза.

- Ничего не бойся, - твердо сказал бог, - Ты должна полностью доверять мне. Испытание продлится до тех пор, пока ты этому не научишься.

Что-то щелкнуло, и Шамми ощутила, как на ее тело полилось что-то обжигающе горячее. Тяжелые капли расплавленого воска падали ей на грудь, на живот и ниже, туда, где едва начали пробиваться волоски. С каждой каплей она вздрагивала, но кричать не осмеливалась. Холодный язык Ваала скользнул пр ее животу. От неожиданности она вскрикнула, за что была награждена звонким шлепком по бедру.

- Хорошая девочка-конфетка, - прошептал ей в ухо Ваал, шевеля дыханием волосы.

Он развернул ее лицом вниз и больно вывернул руки. Шамми стиснула зубы, но не издала ни звука. Веревка больно впилась в запястье, Ваал погладил ее по спине и ощупал руками зад. А после нанес удар розгой по голым ягодицам. На коже осталась красная полоса. Еще удар. И еще. Она не выдержала и коротко взвизгнула, когда розга в очередной раз коснулась кожи.

- Не нужно кричать, - прошипел Ваал, трогая руками ее зад. Затем она почувствовала на пылающей от ударов кожи нежное прикосновение языка, и приятное тепло разлилось внутри с новой силой. Еще большей. Она застонала от пугающего порочного чувства, когда длинный тонкий язык скользнул по самому анусу, слека проникая внутрь.

В следующее мгновение он навалился на нее всем телом, в зад уперлось что-то твердое, а рука сдавила горло, раня когтями кожу. Из легких вырвался полустон-полукрик.

- Не бойся. Ты не умрешь, даже если я сломаю тебе шею, - успокаивающе прошептал Ваал Фагор, - Ты уже мертва. И тело твое лежит там на алтаре.

Горячий половой орган Ваала ворвался в анильное отверстие Шамми, разрывая кожу, остро и болезненно, как раскаленный кинжал. Рука сдавила горло еще сильнее. Из глаз девушки

потекли слезы, но крик никак не вырывался из горла. Она задергалась всем телом, а Ваал продолжал движение, прорываясь вперед. Вторая рука ухватила девушку за волосы, заставив

запрокинуть голову назад. Он убрал руку с горла и коснулся языком и губами пульсирующей жилки. На какое-то мгновение боль в заднице прекратилась, но его член был все еще

внутри, шею кольнули острые клыки, и она почувствовала, как по коже побежала горячая кровь. Ее кровь. Крик отчаяния все-таки вырвался наружу и тело ее ослабело и обмякло.

Когда Шамми пришла в себя, веревки уже не связывали ее руки, а голова ее покоилась на коленях Ваала, который с нежностью перебирал пряди ее волос и улыбался.

- Теперь мы можем продолжить, - все так же улыбаясь произнес он.

Ваал Фагор уложил девушку на спину и осторожно коснулся ее губ. Она ответила на этот поцелуй, ощутила как кровь прилила к животу, а его когтистая лапа трогала ее между ног.

Но ей больше не было страшно. Ей было хорошо и приятно от его прикосновений. И даже если сейчас он вновь свяжет ей руки и вставит свой член в ее зад, она не будет кричать.

Ваал Фагор отстранился и запрокинул ее ноги себе на плечи, а затем резко поддался вперед, проникая в девственное влагалище. Приятное тепло внизу живота сменилось резкой болью, инстинкты выгнули позвоночник, а руки уперлись в плечи Ваала. Резкий выдох-вскрик вырвался наружу.

- Я думал, ты усвоила урок, - звонкий шлепок ударил по груди, на коже остался след от ладони, а затем пальцы болезненно сжали сосок, царапая нежную кожу, - Молчи, - прошипел Ваал ей прямо в губы, а после схватил за волосы и припал к ее губам, словно пытаясь высосать остатки жизни.

Ваал двигался все резче и быстрее, наращивал темп, пока тело ее вновь не обмякло. Тогда он отстранился, высунул член из влагалища и провел там рукой. Его пальцы измазались в крови. Ваал провел окровавленной рукой по ее губам, коснулся языка, заставляя почувствовать вкус собственной девственной крови. А затем вновь поцеловал.

Его губы опускались ниже, скользнули по шее, змеиный язык обвел ключицы, прошелся по груди и животу и, наконец, оказался ТАМ. Когтистые руки крепко держали за бедра, а язык скользил по клитору, проникал внутрь. Шамми не могла удержать стоны, ощущая наивысшее удовольствие от его прикосновений, таких грубых и в то же время нежных. Внутри у нее что-то запульсировало, заставляя содрогаться всем телом, взорвалось и накрыло взрывной волной весь мир.

Кровь перестала бежать по желобку. Мертвый взгляд был устремлен в небо. А на лице жертвы застыла блаженная улыбка. Жрец накидал поверх тела мертвой девушки хвороста и зажег огонь.